Уроки жизни

Морозно было в эти дни в Москве. И зябко - в просторной квартире ватерпольной семьи Мшвениерадзе.
- Бр-р, холодно, - повел могучими плечами Георгий Мшвениерадзе.
- Да уж, не лето, - спрятал одну мощную ладонь в другой его старший брат Нугзар.
- И это вы, спортсмены? - удивился я. - Вы же всю жизнь в воде... Не должны вроде бы бояться температурных скачков.
- Не боимся. Но не любим. Именно потому, что спортсмены, - сказал Георгий.
- Закаленные - это физкультурники, которые переносят дозированные исключительно для здоровья. А спортсмены - совсем другое. Мы терпим не нагрузки, а перегрузки, физические и нервные. Оттого и стараемся избегать обычных простуд, - объяснил Нугзар.
Так начался этот январский разговор, запись которого вы сейчас прочитаете. В апреле прошлого года "Советский спорт" опубликовал под рубрикой "Уроки жизни" размышления Петра Мшвениерадзе, в свое время прославленного капитана сборной СССР по водному поло, а ныне доцента, кандидата юридических наук, полковника. Выступление было озаглавлено: "Дети пойдут дальше нас". Уже тогда подумалось: куда же пойдут эти дети, Нугзар и Георгий, которые уже теперь достигли многого как ватерполисты? Какую дорогу укажет отец сыновьям в той будущей, послеспортивной жизни?
С тем и пришел к братьям (отца дома не было). И их на редкость откровенные, мужественные, а в чем-то и очень добрые раздумья вылились в очередную главу нашей коллективной повести о спорте, написанной знаменитыми чемпионами. То же, что они и в самом деле знамениты, подтверждает целый свод их спортивных титулов.
Нугзар - мастер спорта международного класса, четырехкратный чемпион СССР, обладатель Кубка европейских чемпионов и Кубка обладателей кубков, двухкратный победитель Универсиады. Георгий - заслуженный мастер спорта, чемпион Олимпиады-80, двухкратный чемпион мира, Европы и СССР, двухкратный обладатель Кубка мира.

Нугзар: - Водное поло - это такой вид спорта, где приходится много времени проводить в теплой воде. А это не столько закаляет, сколько наоборот снижает защитный порог. Делает организм уязвимым. И надо беречься. Иначе придется поставить крест на активных занятиях спортом.

Георгий: - Мне рассказывали как-то, что Владислав Третьяк в пору выступлений за сборную никогда не садился под открытой форточкой. И на все вопросы отвечал в том духе, что если он простынет, то, мол, кто завтра станет в ворота.

Нугзар: - Так то Третьяк! Он полдела делал за всю команду. У нас иначе, без любого из нас, в общем-то, могут обойтись...

Георгий: - Вот и я о том же. Не стоит изображать, что, когда ты воротник поднимаешь, думаешь исключительно об интересах команды. Нет, конечно, участнику коллективной игры об этом нельзя не заботиться, вся жизнь в команду вбита, до дна. Но не стоит обычные человеческие всегда обосновывать высокими мотивами. Спортсмены прочитают и смеяться будут.

Нугзар: - Вообще, проблема "игрок - команда" часто оказывается куда сложнее, чем некоторые склонны думать. Да, верно, в одиночку ничего не выиграешь. Но все равно, каждый из нас делает свой собственный, индивидуальный выбор. И я далеко не всегда готов осуждать за это.
Расскажу о своем товарище по команде МГУ Александре Зеленичеве. Вот кого, к слову сказать, никогда не волновали простуды: ходит круглый год в куртке нараспашку и, кстати, не болеет. Человек, что называется, не от мира сего. К обычным житейским вопросам совершенно равнодушен, никогда не слышал от него ни слова от вещах, о какой-нибудь выгоде, о материальных благах. Единственная и пламенная страсть, если не считать, конечно, водного поло, - это химия.
И вот перед началом минувшего сезона Саша сказал нам: "Я ухожу. Получается так: или спорт, или химия. Выбираю химию. Просто не смогу больше тренироваться как все". А у нас были трудности с защитниками. И мы решили, что лучше Зеленичев, который пропускает тренировки, чем кто-то другой, кто будет стараться, а положиться на него мы все равно не можем. Попросили Сашу: "Играй. И тренируйся тогда, когда сможешь, и столько, сколько сможешь". На этих условиях он остался. И мы завоевали бронзу, что было очень нелегко. Без него, наверное, не смогли бы...

Георгий: - Хочу подчеркнуть - Зеленичев сделал свой выбор не сейчас, в 30 лет, а гораздо раньше, когда решил стать серьезным ученым, настоящим химиком. Им двигал, насколько я понимаю, не расчет рано защитить кандидатскую со всеми вытекающими из этого гарантиями на будущее, а чистая любовь.

Нугзар: - Да, именно любовь. Видите ли, пример Саши не подтверждает общее правило, а служит скорее исключением из него. Вот нам с Георгием пора бы всерьез задуматься о том, что будет, когда мы вылезем из воды. Думаем, конечно. Но совсем не так, как Зеленичев, не так глубоко и ответственно. Тому есть свои оправдания. Времена меняются, меняется и спорт. Служить двум богам становится все труднее...

Георгий: - Настоящему спортсмену сплошь и рядом не удается загодя как следует подготовиться к последующей жизни, обрести неспортивную профессию и почувствовать себя человеком в ней. Невольно многие уходят в тренеры, благо физкультурное образование нам получить легче всего. А вот есть ли призвание к терпеливой и неторопливой педагогической деятельности - это выясняется куда позже. И часто оказывается, что прекрасный игрок чувствует себя беспомощно на бортике бассейна. Вскоре о нем становится как-то не слышно... Для тех, кто привык быть если и не первым, то по крайней мере нужным, незаменимым, это порой превращается в трагедию. Вот и узнаем мы стороной, что знаменитый некогда футболист таскает ящики в винном магазине, а замечательный хоккеист копает могилы на кладбище...

Нугзар: - Разгильдяйства у нас много, вот что я скажу. По себе знаю. Сам спорт, требующий предельной собранности в какие-то дни, часы, минуты, заметно расхолаживает, когда спадает напряжение. А ведь если разобраться, времени спортсменам отпущено достаточно. Тем, кто входит в сборную страны, кто испытывает в периоды подготовки к крупным международным турнирам тяжелейшие перегрузки, конечно, посложнее. А в клубных командах вполне можно сочетать основательную учебу и спорт. Но что-то редко видел я учебники в руках у ребят. "А-а, - думают они, - все образуется". Не образуется. По крайней мере - само собой...

Георгий: - Надо сказать, что игровые виды спорта - особая среда. Тут действительно коллективная психология иногда мешает позаботиться о собственном будущем. Как-то привыкаешь, что всегда с людьми, что, как все, так и ты. Забываешь, что не так уж далек день, когда окажешься с жизнью один на один.

Нугзар: - Что далеко ходить за примерами - вот я поступаю сейчас в аспирантуру при экономическом факультете МГУ, сдал два экзамена. Не без труда. А ведь окончил тот же факультет семь лет назад. Если бы я додумался до этой мысли лет на пять раньше - было бы гораздо проще. Помню же, мне было интересно учиться. Теперь говорю себе: надо! Есть, правда, надежда найти стык между образованием, которое мне не приносило особенной пользы, пока я работал в обществе "Буревестник" инструктором по спорту, и тем реальным опытом, что я приобрел, играя в водное поло. Думаю об экономике непроизводственной сферы, в частности спорта, - тема эта открывает любопытные возможности.

Георгий: - У меня все получилось, пожалуй, менее благополучно...

Нугзар: - Зато в спорте Георгий достиг большего. Олимпийский чемпион - это звание на всю жизнь.

Георгий: - Да-а... Но я не о спорте сейчас говорю. В 1977 году поступил на юридический факультет университета. Два года прямо-таки горел этим. К тому же пример отца всегда перед глазами, а он настоящий юрист, серьезный специалист в области уголовного права. Но в 1979-м меня привлекли в сборную, началась активная подготовка к Олимпиаде-80. На практике это означало вот что: все прочие интересы побоку. Нас даже возили на тренировки подальше от Москвы, хотя здесь условия лучше, чем где бы то ни было. Это мне кажется, чтобы игроки-москвичи ни на что другое не отвлекались.
Вот и получилось, что я до сих пор без диплома. А мысли о юридической науке - вообще мысли о будущем - пока в тумане. Он прояснится, этот туман, я надеюсь, - но когда?!

Нугзар: - Человека делает не только учеба, работа, спорт. Прежде всего личность формирует, я считаю, семья. А в этом смысле нам повезло. Как говорится, удачно выбрали родителей. И, значит, мы с Георгием еще не потерянные люди - для будущего. Хотя, если разобраться, никто нас с братом особенно не воспитывал. Так мне кажется. Мама, понятно, иногда выговаривала, учила, указывала. А отец... Отец избрал такой метод, какой трудно и объяснить. Коротко говоря, он учил нас спорту, а через спорт - жизни.

Георгий: - Меня спрашивали иногда, кто мой первый тренер? Был, разумеется, человек, который руководил секцией, куда я впервые пришел. И я ему благодарен. Но первым тренером был отец - и поныне остается. Самое страшное наказание, которое я знал, - это когда отец со мной подолгу не разговаривал. Тяжкое это было молчание.

Нугзар: - Не припомню, чтобы он как-то повышал голос - у него, должно быть, от природы такой командирский бас, с такими властными интонациями, что никому в доме и в голову не приходило его ослушаться. Моим школьным товарищам, я слышал, случалось отведать отцовского ремня. У нас в семье такого не бывало никогда. Сильнее всего действовало огромное доверие отца, которое мы чувствовали с малолетства.
К примеру, отец никогда не проверял мой дневник. Я сам понимал, что если мне так доверяют, то как я смею получать двойки? Да он, по-моему, и не придавал случайной отметке столь катастрофической значения, как родители моих соучеников. Самостоятельность в нашем доме считалось нормой. Мама, я как-то услышал, гордилась тем, что в пять лет я отправился в булочную и все обошлось: сам не потерялся и деньги не потерял. А для отца в этом не было ничего особенного. Купил хлеба - тоже мне подвиг...
И когда я стал постарше, отец также не вмешивался в мою жизнь, не следил, куда я пошел и когда вернулся. Я вам расскажу историю, о каких обычно помалкивают. Лет в семнадцать мне однажды понадобилось где-то встретиться с друзьями на праздник. Мама тогда уезжала в Тбилиси. Я как-то неуклюже намекнул отцу, что, мол, хотим собраться у нас дома... Нет, я никогда не стыдился отца. Но возраст, сами понимаете. Да и ребята не поняли бы, стали бы стесняться. Отец коротко ответил: "Хорошо. Я уйду в гости". Пришел он очень поздно, друзья мои уже разошлись. И никогда, даже по сей день, не спрашивал, что у нас происходило, были ли, скажем, девушки в гостях. А я - я так гордился доверием отца, что, конечно же, не оскорбил его какой-нибудь юношеской глупостью. И я видел, что даже мои ребята гордятся Петром Яковлевичем.

Георгий: - Отец не пользовался категорическими запретами. Он не пил и не курил - и мы оба не знаем вкуса табачного дыма, а крепче бокала шампанского в новогоднюю ночь ничего не пробовали. Это легко понять. У каждого мальчишки появляется свой кумир, свой образец для подражания, свой образ настоящего мужчины. Вот для нас все это воплотилось в отце. И мы видели, что и без сигареты в зубах можно и быть, и выглядеть эталоном мужества.
И еще одно сильно влияло. Друзья отца. Мы видели, насколько он предан своим близким товарищам и насколько они ценят и уважают его. Мы слышали от них рассказы от них рассказы о юных годах отца, о том, каким он был спортсменом, как никого и ничего не боялся, как почтительно относился к старшим, как первым приходил на выручку попавшему в беду. Никакие нотации и нравоучения не подействовали бы с такой силой.

Нугзар: - Да и как тренер отец исповедывал тот же стиль - он всегда делал ставку на самодисциплину. Не диктатом действовал, а тонким искусством подвести тебя к нужному выводу, добиться, чтобы ты сам понял, в чем ошибка. Благодаря ему мы почти всегда, за редкими исключениями, приходили к самым важным стартам на пике своей готовности.
А то ведь бывают такие тренеры - и не только в водном поло. Диктаторы-самодуры с полным отсутствием уважения к подопечным и умения разговаривать нормальным тоном. И, разумеется, без всякого доверия к спортсмену.

Георгий: - Мы говорили здесь о том, что отец воспитывал нас доверием. Так вот оно выразилось еще и в его отношении к нашим планам на будущее. Мы с Нугзаром всегда чувствовали, знали, что отец, человек волевой и предусмотрительный, хотел бы в нас видеть людей, подготовленных к новой жизни. Но нажимать на нас с братом он не стал. Так, бывает, скажет что-нибудь вскользь, упомянет о своих делах на работе. А нам оставалось только делать выводы.

Нугзар: - Два года его выбирали народным заседателем одного из московских судов, и он рассказывал о некоторых делах, которые приходилось рассматривать, говорил о том, как важна справедливость и компетентность для человека, сидящего под гербом страны. А у Георгия глаза горели. Не случайно он именно в юриспруденцию направил свои стопы. Без всяких уговоров, а уж тем более помощи со стороны отца. Да и мне социальные проблемы небезразличны именно по той же причине.

Георгий: - Штангистов любят расспрашивать о том, что они едят. А нам с братом все время задают вопрос, как мы играем друг против друга - я-то в московском "Динамо"...

Нугзар: - ...которое только что стало чемпионом страны...

Георгий: - ...а Нугзар играет за МГУ. Так вот мне этот вопрос даже странно слышать. Как-то дико. Дело не в том, что мы оба - выдвинутые вперед нападающие, нам чаще приходится противоборствовать с защитниками, чем с игроками своего амплуа. Дело в другом. Законы чести, преподанные отцом, не позволят ни Нугзару, ни мне поддаваться в матче наших команд. Равно как и впадать в обратную крайность - биться с братом особенно ожесточенно. Спортсмен должен быть джентльменом. И человеком.
Помню, в 1978 году в Ташкенте меня не решались выставить на игру против МГУ. Если бы не отцовская закалка, если бы не его наука справедливости, то я бы, пожалуй, всерьез обиделся. Но мы сыграли. И доказали, что для подозрений в наш адрес нет ни малейших оснований.

Нугзар: - Отец говорит, что каждый человек должен пройти через все обиды и ошибки сам, так запоминаешь крепче. Мы с братом, наверное, делаем ошибки, тренируяясь в том виде спорта, что зовется жизнью. Вот и о будущем думаем меньше, чем следовало бы. Со временем, несомненно, все осознаем. И все же хочется дать совет тем, кто вступает на спортивную дорогу. Помните, ребята, что жизнь больше спорта. Это - главный урок, который нужно вынести из спортивной биографии.